Музы «Алхимии». Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева: Русские девочки не боятся быть pretty

Музы «Алхимии» — это рассказы о девушках, которыми мы восхищаемся. Они прекрасны, талантливы, харизматичны, нежны и в то же время полны энергии и вдохновения, которые захватывают каждого, кто оказывается с ними рядом. Пережив волшебные моменты встреч и общения, мы спешим поделиться ими с вами.
В продолжение разговора с Алёной Исаевой, директором моды Harper's Bazaar и Marie Claire, главным редактор Numero, а ныне — лидером редакции восходящего Aizel.ru мы узнали о новом русском стиле, как появляются модные фрики и как дизайнеру оставаться интересным долго. (Посмотреть первую часть интервью и фотосъемку на фоне Сити).

Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева (Alena Isaeva) в дизайнерских украшениях Алхимия

Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева (Alena Isaeva) в дизайнерских украшениях Алхимия

На Алёне Исаевой: серьги «Пион», кольца «Ветка», «Соловей» и «Два Соловья», всё коллекция «Восток»

Были у нас дизайнеры-звезды: Вика Андреянова, Татьяна Парфенова, Игорь Чапурин, Олег Овсиёв, Вика Газинская, Гоша Рубчинский. Куда они уходят, почему всё меняется?

Вся мода если мы посмотрим, она существует на очень-очень узенькой полоске: Англия, Бельгия, Франция, Италия. Вот такая узкая полоска, fashion-меридиан. Америка существует по своим специальным законам, там Голливудская система звезд очень влияет. А собственно мода существует здесь, потому что не у всех народов есть потребность во внешней новизне. В Индии женщины прекрасно столетиями носят сари. Они очень красивые, с очень хорошим вкусом, но мода им ни к чему, хотя вот пытаются в Индии и Vogue запускать, и Bazaar, но... в их национальной культуре нет внутренней потребности в новизне. И так у многих народов.

А вот когда эта потребность есть, тогда мы постоянно ищем что-то новенькое. Ведь как меняется мода? Надоело в узких брюках ходить, и вдруг кто-то приходит и говорит: «А смотрите, я широкие нашел». Все говорят: «О! Правда! Вот как хорошо-то.То, что надо!» И все ходят в широких. А потом надоедает: всё болтается, а где мои прекрасные ноги, я хочу их показать... И нам говорят: «А вот — мини-юбки». Все тут же: «О! Правда! Как хорошо!» Мода меняется по таким простым законам. Люди каждый раз бросаются на что-то новенькое, на свежее имя. Был Игорь Чапурин, и как его вся рублевочка носила! Теперь Сашу Терехова носят. Профессия дизайнера в этом смысле героическая, потому что он работает не на вечность, а на сиюминутный вкус. Обычно человек приходит и рассказывает какую-то свою историю. И когда он оказывается органичен всему, что вокруг происходит, случается резонанс, и он всем нравится. А потом он просто надоедает, и с этим ничего не сделаешь. Чапурин не стал делать вещи хуже, чем он делал, и Вика Андреянова не стала, даже лучше сейчас делает, очень хорошие коллекции, мне кажется, у неё начался новый виток. А остальные все… Ну как-то да, поигрались в этого, в того... и очень сложно остаться интересным. Мы же всех людей, которые больше 10 лет остаются, знаем, и они уже гении. Ну вот Сен-Лоран — это гений. А почему? Потому что он со временем мог меняться, у него был нюх на перемены времени, перемену потребности. Это такое редкое качество, как абсолютный слух. Обычно в молодости мы все это чувствуем, а потом это куда-то уходит. Если вспомнить, мои школьные подруги все очень модно одевались. Сейчас… по ним никогда не скажешь. У кого-то это быстро угасает, а у кого-то долго живет. Вот Прада [Миучча Прада, глава Prada Group], например, тоже отличается таким долгожительством, но она в себе сознательно это чувство культивирует. Сейчас — новый дизайнер Gucci Алессандро Микеле. Вот за ним последите.

В ресторанном мире сейчас бум «новой русской кухни». Существует ли новый русский стиль в одежде? То, что отличает русских, как раньше это были малиновые пиджаки?

Малиновые пиджаки — это не что был такой русский стиль, это стиль конца 80-х. Как они появились в моде? Если посмотреть немецкие каталоги Otto, Quelle, там стоят мужчины в малиновых пиджаках с золотыми пуговицами. Наши мужчины в начале 90-х до этих каталогов дорвались, черпали оттуда свои идеи. И потом по ним стали друг друга узнавать, но придумали малиновые пиджаки не здесь, не у нас.

До недавнего времени «русским стилем» была откровенная сексуальность, которая скорее относилась к феномену 90-х. Когда у мужчин после 70 лет советской власти вдруг появились не просто большие, а огромные деньги, красивая женщина превратилась в товар. И она себя подавала как товар, она должна была себя дорого продать. Поэтому были все эти платья, чтобы было видно, какая у неё грудь, какие ноги, какое у неё всё. Эпоха закончилась, люди сейчас живут по-другому, деньги с неба не падают, как раньше. Для кого-то падают, конечно, но это уже не общенациональный бум. И поэтому женщины стали гораздо реалистичнее одеваться и гораздо проще. Например, раньше если русская девушка молодая и красивая, то она обязательно на каблуках. Сейчас уже необязательно. Я не могу вычленить что-то такое специально-русское... Я думаю, что Ульяна Сергеенко играла на русскости, но годика два назад, когда Ульяна начала это делать, это было правда очень модным: нарочитая такая русскость, такая скромная женственность. Вроде бы очень женственные формы и при этом маленький воротничочек, длинненькие рукавчики, вот такое всё на все пуговки закрыто, аккуратно, институт благородных девиц. Но мне кажется наигрались уже и в это.

Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева (Alena Isaeva) в дизайнерских украшениях Алхимия

На Алёне Исаевой: серьги «Пион», коллекция «Восток»

Девушки, которые за модой следят, вполне в международном контексте. Просто по сравнению с Францией или с Англией они больше озабочены собственной привлекательностью. Не обязательно быть такой гипер-сексуальной, как раньше, успокоились немножко, это ушло. А осталась нежность, русские девочки любят быть нежными. В русской культуре из-за того, что с 1917 г. проблема неравенства мужчины и женщины вообще не стоит, женщин уравняли так, что они рельсы укладывают, и с мужчинами всю войну на заводах отработали, и вообще часто делают мужскую работу (в советские времена это особенно было), то у нас женщине, в отличие от европейской, не нужно постоянно доказывать, что она сильная, всё может и какие-то мужские качества в себе провоцирует. Потому что в Европе как раз это очень заметно, в Америке: «Вы думаете, раз я женщина, я слабая, второй сорт?» У нас этого вообще нет.

Если посмотреть, например, японские сказки, то в них именно у какой-то куколки, нежной девочки-медвежоночка вдруг вырастают всякие челюсти, зубы, и она тебя хвать!  В Европе же из-за охоты на ведьм закрепилось, что если красавица — значит, ведьма. А в русских сказках, наоборот, все красавицы — добрые волшебницы, а старухи — страшные, от них всё зло. Я думаю, это сказывается на русском стиле. У нас девушки не бояться быть pretty. Поэтому цвета нежнее, не ходят во всём черном, любят пастельное.

Вы говорили, что моду могут позволить себе люди, у которых всё в порядке.

Сейчас я бы с собой поспорила. Всегда в моде есть такие экстравагантности, экстравагантные персонажи, без них тоже нельзя. Всякая экстравагантность, как правило, — это какая-то защита от внешнего.

Это сигнал о травме?

Скорее о какой-то недостаточной защищенности. Бывают люди очень чувствительные, вроде маркизы Казатти, им нужно вокруг себя что-то такое сделать, чтобы никого не бояться. Есть одна история. При терапии острых форм шизофрении больным дают краски, и они раскрашивают себе лица. Феномен в том, что, когда у них накрашены лица, они начинают вести себя соверешенно нормально, а смывают маску — опять у них начинаются проблемы. Поэтому иногда нужна даже самым нормальным людям нужна очень сложная одежда, головные уборы, ещё что-то, — это способ надеть маску, за которой ты — становишься собой и чувствуешь, что у тебя есть загородочка, за которую никто не проникнет, и тогда легко быть собой и никого не бояться.

Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева (Alena Isaeva) в дизайнерских украшениях Алхимия

Главный редактор Aizel.ru Алена Исаева (Alena Isaeva) в дизайнерских украшениях Алхимия

На Алёне Исаевой: серьги «Пион», кольца «Ветка», «Соловей» и «Два Соловья», всё коллекция «Восток»

Кто был вашим идеалом в детстве?

Они так всё время менялись… Сначала один, а потом прочтешь ещё про кого-нибудь книжку.. Валерий Чкалов мне очень нравился, Петр I, когда прочла роман Толстого. Женщины меньше, и это уже в юности: Моника Витти, Анук Эме.

Жаклин Биссет.

В 2006 г вы получили «Астру» как лучший стилист года. Чем для вас стала эта награда?

В 2006 году я помню, что я говорила и как её получала. В том году я ничего такого выдающегося не сняла, я это хорошо помню. До этого и потом я сделала очень много хорошего, а с 2003 по 2006 я бы не сказала, что сделала что-то, чем я бы могла так особенно гордиться.

Это же такая работа… Ты снимаешь, что-то делаешь. Есть люди, которые тебя окружают, с которыми ты работаешь, но они все в профессии. А ты работаешь, чтобы кому-то со стороны это понравилось, чтобы кого-то увлечь, но никогда не понимаешь, кто-то это вообще замечает? Для меня до сих пор удивительно, когда мне об этом говорят, тут девушка в ЦУМе рассказала, как она всё время смотрела мои съёмки в Marie Claire. Я думаю, надо же, кто-то фамилию в подписи читает. Для меня это удивительно, и «Астра» была такой… Надо же! Кто-то замечает, что мы делаем! Было очень приятно.

Работа стилиста с того времени сильно изменилась?

Она стала более профессиональной. Когда мы начинали, не было шоу-румов, вещи и обувь брали из магазинов, заклеивали, что-то искали, всё это было героически и на коленке. Продюсеров не было, такого понятия как «продюсер в журнале» не существовало, мы сами всё придумывали, назначали: где вещи, где модели, визажисты, фотографы… Это было дико тяжело. Сейчас легче воплощать ту идею, которую ты задумал, и больше профессиональных людей вокруг. С моделями были постоянные проблемы, все эти модельные агентства — вроде Red Stars, помните же. Была одна прекрасная Лариса Иванова, которую мы всё время снимали. Владимир Фридкес говорил: «Она не то чтобы красавица, но очень хорошо работает». И правда. Она была единственная на всю Москву девушка, которая работала по-настоящему и не выглядела вульгарно. А сейчас, пожалуйста, можно и привезти кого-нибудь из-за границы, и у нас хорошие девушки есть. Они, конечно, всё равно уезжают на Запад, но общий уровень поднялся. Раньше было невозможно даже композитки смотреть. А сейчас — всё правильно, профессиональные фотографы уже понимают, что они делают.

А в чём стало трудней? Очень сильное давление рекламы. В этом смысле раньше было легче, мы не оглядывались вообще ни на кого, а просто одевали так, как считали модным. Брали тех дизайнеров, кого считали крутыми, самыми актуальными, и мешали образ так, как собственно и предполагает профессия стилиста. Сейчас стилистам стало тяжело, потому что очень многие марки, причем сильные и важные, говорят: «А наши луки, пожалуйста, ни с чем не мешать. Вот как на подиум вышел, так и снимайте». И даже нельзя переодевать с соседнего лука, не то что с другими дизайнерами мешать. Это, конечно, лишает во многом профессию смысла. Я не уверена, что это так уж влияет на продажи, раньше всё тоже хорошо продавалось. Я не думаю, что конкуренция так уж сильно увеличилась, просто жёстче стала. Ну больше стало дизайнеров. Успех стал стоить дороже, но это, я думаю, и разрушает моду изнутри. Стилисту нужно как-то суметь, оставив вот это всё как есть, сделать что-то своё, чтобы твоя картинка не была похожа на картинку другого человека. И во многом это влияет на качество фотографий. Интересных съемок стало гораздо меньше, по сравнению с тем, что было лет 5-10 назад. Чисто технически легче работать, творчески — тяжелее.

С кем вам хочется сделать фотосъемку?

Я хочу Сашу Пивоварову снимать. Я бы только её и снимала, и больше никого! (Смеётся). Для меня есть три модели, из тех, кого я застала, которые могут всё: Линда Евангелиста, Кейт Мосс и Саша Пивоварова. Все остальные — актрисы одной-двух ролей, у них у всех есть амплуа. А вот эти девушки могут всё: могут быть нежными, а могут — жесткими, женственными или пацанками, настоящие хамелеоны. Это редчайшее качество и среди актеров. Профессия модели с актерской очень близка, она по-другому работает, но есть образ, который ты должна создать. Есть свои гении, таланты и бездарности. Эти три девушки — на уровне редчайших актрис.

Что бы вы сказали себе 30-летней из сегодняшнего дня?

Ничего не бойся! (Улыбается). Всё будет хорошо.

Что вам дает такую энергию, жажду к жизни?

Любопытство. Мне все время интересно, а что там дальше будет.
 
Интервью: Анна Доконт.
Фото: Анна Рынейская.

Pin it